И я сдержала это обещание.

Буквально на днях во время прогулки с дочкой я нашла на парковке два пенни – они лежали там бесполезные и никому не нужные. По грязи и потертостям на монетках я поняла, что на них сотню раз наступили, прежде чем я их спасла. Я засунула пенни себе в кеды, так как карманов у меня не было, и прошептала: «Спасибо за деньги». Этот ритуал я выполняю всегда, если нахожу монеты на тротуарах и парковках.

Трудные времена воспитывают стойкость. И в мелочах можно найти огромную ценность, если нам хватит смелости, дерзости и скромности, чтобы начать эти поиски.

Лекси Рил

Огонь на горе

Черный дым клубился, как грозовые тучи, пепел мягко падал на землю. Хотя было всего два часа дня, вокруг стояли беспросветные сумерки, и уличный фонарь перед нашим домом в Лос-Аламосе, штат Нью-Мексико, то загорался, то снова гас. Пожарные уже почти неделю боролись с лесным пожаром Серро-Гранде. В конце концов жителям нашего горного поселка было приказано немедленно эвакуироваться.

Это было нелегко. В тот майский день плато должны были покинуть около 18 тысяч человек. Из поселка вели всего три дороги, и одна из них уже была отрезана огненной стеной.

В момент эвакуации я была дома одна, мне предстояло спасти самое ценное из того, чем владела моя семья. В панике я собирала вещи. Не стала брать компьютер (слишком большой) и налоговые документы за семь лет (кому они нужны?), зато нашла место для семейных фотографий, цитры [5] , принадлежавшей польской бабушке моего мужа, и моего первого в жизни контракта на издание книги, который только что пришел по почте. Отложив в сторону все эти бесценные сокровища, я метнулась в комнату сына.

Джордан был курсантом Военного института Нью-Мексико. Я спасла его заветную коллекцию открыток из «Звездных войн» и висевшую на стене рядом с его кроватью рамку, под стеклом которой хранились Бронзовая звезда и другие медали Второй мировой войны, оставшиеся от деда. Потом я с сожалением взглянула на гоночные трофеи и машинки – их точно придется оставить.

Наша дочь Бетани в то время служила в армии и находилась в Форт-Гордоне в штате Джорджия. Что из вещей ей хотелось бы сохранить? Я отыскала ее любимую куклу и прихватила акварельную картину, за которую она получила приз округа, когда училась в школе.

Запихнув все необходимое в машину, я позвонила мужу в другой город и сообщила, что уезжаю и что со мной все в порядке. От дыма щипало в глазах. Я подумала о вьюрках, устроивших гнездо на козырьке нашей кухонной вытяжки. А что будет с бурундуком, которого мы прозвали Чаббсом и который жил в норе под садовым сараем? Я быстро наполнила водой все поилки для птиц. Вытащила из холодильника фрукты и овощи и свалила в кучу на заднем дворе – над ней уже вились несколько покрытых копотью малиновок и испуганные голубые сойки. Возможно, олени и еноты, спасшиеся от огня, тоже найдут здесь пищу.

Наконец, я усадила нашего старенького скотчтерьера на переднее сиденье машины. Глухой и почти слепой Уимси уже несколько дней ощущал надвигающуюся опасность и ждал отъезда с нетерпением.

На подъездной дорожке я остановилась, чтобы в последний раз окинуть взглядом скромный дом, в котором мы прожили столько лет. Он не был шикарным, но он был нашим. При виде недавно посаженных анютиных глазок, теперь грустно поникших на ветру, я вздохнула. «Жизнь – это не только вещи», – напомнила я себе.

Тем временем соседские машины уже выстроились в длинную очередь на улице Мэйн-Хилл, которая круто уходила под гору. Мне казалось, что я уже смирилась с происходящим, но тем же вечером, когда мы уже воссоединились с мужем в мотеле в Альбукерке, я увидела в вечерних новостях сгоревший дом соседа и разрыдалась. Никогда прежде я не чувствовала себя такой уязвимой, такой несчастной. Я повторяла про себя строки из книги Иисуса Навина 1:9: «Будь тверд и мужествен… ибо Господь, Бог твой, с тобою, куда бы ты ни пошел».

На следующее утро, тоскуя по кофе и спокойной жизни, мы с Биллом зашли в пончиковую. И встретили там других эвакуированных из Лос-Аламоса.

– Моего дома больше нет, – плакал один мужчина. – Мы прожили в этом доме почти пятьдесят лет.

Билл сжал мою руку. Неужели и нашего дома больше нет? Пожар на горе все еще полыхал. Что, если мы остались без крова? Как же нам дальше быть? Что делать? Куда идти?

Звонок от сына вернул меня в реальный мир. Джордан сдал сессию и теперь ждал окончания учебного года.

– Я видел по телевизору новости о пожаре, – сказал он. – Вы с папой можете меня забрать? Я хочу вернуться домой. В воскресенье же День матери!

– Милый, мы не сможем поехать домой, – ответила я. – Мы не знаем, есть ли у нас вообще дом.

– А Уимси с тобой? – спросил Джордан. Я заверила его, что собака с нами – в целости и сохранности.

– Тогда приезжайте за мной втроем, – предложил он. – Тогда мы будем все вместе. А это и есть дом.

На мгновение я утратила дар речи. Именно в тот момент я поняла, что огонь не сможет отобрать у меня все.

Прошло больше недели, прежде чем нам разрешили вернуться в поселок. К счастью, наш дом оказался целым и невредимым, он лишь немного покрылся копотью. Однако более четырехсот семей, в том числе многие наши друзья и соседи, потеряли все свое имущество в результате пожара Серро-Гранде в 2000 году. От домов, куда мы с детьми ходили в гости, остались лишь груды дымящихся обломков. В некоторых местах пожар был настолько силен, что даже бытовая техника сгорела дотла.

Склоны вокруг плато почернели. Как здесь вообще могло сохраниться хоть что-то живое? Но когда мы, надев резиновые перчатки, стали отмывать копоть и пепел, покрывавшие дом снаружи, из вытяжки раздался тонкий писк вьюрков. На одной из кормушек появился дятел, а бурундук Чаббс прибежал на задний двор, чтобы утолить жажду из поилки для птиц.

Позже вечером на краю нашего участка появилась лань с годовалым олененком. Мой муж прошептал: «Не шумите». Я знала, что олени съедят всю нежную новую поросль на наших яблонях, но мне было все равно. Они выжили. Мы тоже выжили. И поняли, что нет места лучше дома.

Ширли Редмонд

Будь как папа

В холодное и тоскливое воскресенье в мае 2020 года я посмотрела в окно и увидела папину машину, припаркованную у дома. Секунду спустя на дорожке показался и сам папа – он явно собирался уезжать. То есть он приехал и даже не заглянул ко мне? Неужели дверной звонок перестал работать? Или что-то случилось?

Я помчалась вниз по лестнице, распахнула дверь и окликнула отца как раз в тот момент, когда он нажал на газ. Папа испуганно повернул голову.

– Ты чего? – воскликнула я.

Мой отец живет в сорока пяти минутах езды от нас, я не видела его уже два месяца – с тех пор, как объявили карантин из-за пандемии COVID-19. Мы следовали рекомендациям Министерства здравоохранения и не выходили из дома без крайней необходимости. Почему же он решил приехать?

Отец смущенно улыбнулся и указал на крыльцо – там стояло какое-то растение, завернутое в оберточную бумагу.

– Посмотри, – сказал папа.

Я развернула бумагу и увидела ярко-желтую радостную бегонию. Конечно, ведь сегодня День матери – соцсети полны фотографий прекрасных цветов, которые женщины получают от своих детей и супругов.

– Но… но я же не мать, – пробормотала я в недоумении.